Что бы сказать «реанимация – моя первая любовь» надо, наверное, обладать особым характером. Каким? Об этом рассказывает Ксения Цветнова, врач-реаниматолог ГКБ им. В.В. Виноградова.
«Я в реанимацию первый раз попала в 19 лет – волонтером – и поняла, что это мое, - улыбается Ксения, - Был небольшой зигзаг – отучилась первый курс в авиационном институте, но потом четко поняла, что заниматься нелюбимым делом всю жизнь – это ужасно. И вернулась к своей мечте – пошла в медицинский. Чем работа в реанимации отличается от любого другого направления медицины? Наверное, высокой концентрацией напряжения, эмоций. Все сжато в доли секунды – жизнь, смерть, опять жизнь. И все это в твоих руках, зависит от тебя, от каждого твоего движения. Поэтому в реаниматологи не иду «от ума» - только «от сердца». Мы все ...экстремальщики. «Лучше гор могут быть только горы...» - это про нас. Потому, наверное, много среди реаниматологов и байкеров, и рокеров. Это склад характера.».
Сама Ксения мотоциклами не увлекается. Достаточно насмотрелась за столько лет в реанимации на покалеченных ребят после аварий. Да и в медицине сегодня экстрима хватает. Вот уже почти месяц реаниматолог Цветнова работает в перепрофилированном для борьбы с COVID-19 отделении больницы им. Виноградова. И пошла она сюда добровольцем – на помощь коллегам, друзьям-реаниматологам:
«Я проходила в реанимации больницы им. Виноградова ординатуру РУДН. Потом работала здесь. Два года назад потребовался специалист в Роддом №4, который входит в наш холдинг – перешла туда. Но когда пришла эта ... война, не смогла остаться в стороне – сама в ковидное отделение попросилась. И родители не удивились. Папа всегда говорил: «Ксения у нас вечно «впереди планеты всей».
В реанимации больницы им. Виноградова, Ксения, кстати, встретила и свою «любовь по жизни». Супруг ее тоже реаниматолог, работает здесь же, но в «чистом» корпусе. Переживает за жену? Конечно. А она переживает за него. Потому, что сейчас любой человек в белом халате ходит по краю, рискует, работает с запредельной нагрузкой.
Видятся супруги редко – оба с дежурства на дежурство. Но постоянно на связи. Такая вот романтика...Как, наверное, в любой семье врачей. Зато, когда нужно выговориться, рядом с тобой всегда есть не просто родной человек, но верный друг, коллега, который знает, какой непосильно тяжелой может быть эта работа.
«Морально можно подготовится к работе в эпидемии. Чисто теоретически, опираясь на опыт, загодя принять, что всех не спасти. Но это теоретически, - голос Ксении становится серьезнее и тише. - Но то, с чем мы столкнулись...Когда погибают молодые люди. И уходят так стремительно, что вот, ты с ним разговариваешь, а на третий день его уже нет... И ты по сути ничего не можешь сделать, мы же только протезируем какие-то системы: нет дыхания – подключаем на ИВЛ. Но аппарат не лечит – он просто дышит за человека. Мы поддерживаем организм в его борьбе за жизнь, а победить он должен сам. И это очень тяжело...Это потрясение, с которым трудно справится, даже с реанимационным опытом. Коронавирус сбил спесь с нас со всех. В том числе с тех, кто мнил себя кем-то особенным, мега-опытным или суперкрутым... Все это «отвалилось» уже после первого дежурства».
Бывают в этой адской работе, конечно, и светлые моменты. Куда же без них. Без них с ума сойдешь.
«Пациент у нас был - 40 лет, молодой мужчина, - в словах Ксении опять звучит улыбка. - Все тяготы схватил, тяжелое было очень состояние, долго за него боролись, но выходили. И вот с ИВЛ его сняли, готовили к переводу в терапию, уже разговаривали с ним, я подошла к аппарату, какие-то режимы проверить. Стою кнопочки нажимаю, а пациент поворачивается к нам и так... погладил по боку этот ИВЛ и сказал тихо: «Друг мой...» У меня аж мурашки по коже побежали. Такая была в этих словах глубокая благодарность, такое понимание, что сделала для него эта машина и мы все. Усталость и глубокая благодарность. За то, что спасли...».
***
Думают ли в семье молодых реаниматологов о будущем? Да, конечно. Как о росте в своей профессии, может даже до зав.отделением – почему бы и нет. Но только «без отрыва от производства»! Отказаться от любимого дела ради какого-нибудь шикарного административного кабинета – настоящего реаниматолога такая перспектива как-то не греет. Потом, когда-нибудь, на пенсии можно помечтать и о маленьком рыбном ресторанчике где-нибудь на тропическом побережье...
Безмятежность и спокойствие – все это потом.
Пока у Ксении Цветновой и ее мужа изо дня в день - реанимация, смены, дневники, волнение за пациентов. И друг за друга.
А дома за них обоих волнуется и переживает любимая Фея – верный бульдожек, настоящая хранительница очага, как называет ее хозяйка. Обязательно встречает с дежурств, провожает на дежурства и каждый раз, без слов одними грустными глазами, но во весь голос говорит: «Ребята, БЕРЕГИТЕ СЕБЯ!».
